| 《万尼亚舅舅》第一幕(节选一) 观剧-北外俄语学习杂志
关注“北外俄语学习杂志”,走近俄罗斯文学
Дядя Ваня
Антон Павлович Чехов
Сцены из деревенской жизни
в четырех действиях
Действующие лица
Серебряков Александр Владимирович, отставной профессор.
Елена Андреевна, его жена, 27 лет.
Софья Александровна (Соня), его дочь от первого брака.
Войницкая Мария Васильевна, вдова тайного советника, мать первой жены профессора.
Войницкий Иван Петрович, ее сын.
Астров Михаил Львович, врач.
Телегин Илья Ильич, обедневший помещик.
Марина, старая няня.
Работник.
Действие происходит в усадьбе Серебрякова.
Действие первое
……
(节选)
……
Сад. Видна часть дома с террасой. На аллее под старым тополем стол, сервированный для чая, скамьи, стулья; на одной из скамей лежит гитара. Недалеко от стола качели. — Третий час дня. Пасмурно.
Марина (сырая海宝来了, малоподвижная старушка, сидит у самовара, нижет чулок) и Астров (ходит возле).
Марина (наливает стакан). Кушай, батюшка.
Астров (нехотя принимает стакан). Что-то не хочется.
Марина. Может, водочки выпьешь?
Астров. Нет. Я не каждый день водку пью. К тому же душно.
Пауза.
Нянька, сколько прошло, как мы знакомы?
Марина (раздумывая). Сколько? Дай бог память... Ты приехал сюда, в эти края... когда?.. еще жива была Вера Петровна, Сонечкина мать. Ты при ней к нам две зимы ездил... Ну, значит, лет одиннадцать прошло. (Подумав.) А может, и больше...
Астров. Сильно я изменился с тех пор?
Марина. Сильно. Тогда ты молодой был, красивый, а теперь постарел. И красота уже не та. Тоже сказать — и водочку пьешь.
Астров. Да... В десять лет другим человеком стал. А какая причина? Заработался, нянька. От утра до ночи все на ногах, покою не знаю, а ночью лежишь под одеялом и боишься仙剑御香录, как бы к больному не потащили. За все время, пока мы с тобою знакомы, у меня ни одного дня не было свободного. Как не постареть? Да и сама по себе жизнь скучна, глупа, грязна... Затягивает эта жизнь. Кругом тебя одни чудаки, сплошь одни чудаки; а поживешь с ними года два-три и мало-помалу сам, незаметно для себя, становишься чудаком. Неизбежная участь. (Закручивая свои длинные усы.) Ишь, громадные усы выросли... Глупые усы. Я стал чудаком, нянька... Поглупеть-то я еще не поглупел, бог милостив, мозги на своем месте, но чувства как-то притупились. Ничего я не хочу, ничего мне не нужно, никого я не люблю... Вот разве тебя только люблю. (Целует ее в голову.) У меня в детстве была такая же нянька.
【译】:不假……这十年来,我变成了另外一个人。原因在哪?大娘,是工作太累了。从早到晚,马不停蹄,喘口气的时间也没有,晚上躺在床上也不得安宁,生怕又有人把我拉去看病。打从我们认识之后,我没有一天清闲过。这能不变老吗?而且这生活本身又是那样的乏味、愚蠢和肮脏……这生活真烦人。你的周围全是些稀奇古怪的人,你和他们相处两三年,自己也不知不觉地变成了怪人。这是无法逃避的命运。(捻着自己的长须)瞧,多长的胡子……多愚蠢的胡子。大娘,我也成了个怪模怪样的人了……好在我还没有变傻,上帝开恩,我的脑子还好,就是情感有点迟钝了。我一无所求,也一无所爱……也许我就爱你一个人。(吻她的手)我小时候也有一个像你这样的奶娘。
Марина. Может, ты кушать хочешь?
Астров. Нет. В Великом посту на третьей неделе поехал я в Малицкое на эпидемию... Сыпной тиф... В избах народ вповалку... Грязь, вонь, дым, телята на полу, с больными вместе... Поросята тут же... Возился я целый день, не присел, маковой росинки во рту не было, а приехал домой, не дают отдохнуть — привезли с железной дороги стрелочника; положил я его на стол, чтобы ему операцию делать真武天尊 , а он возьми и умри у меня под хлороформом. И когда вот не нужно, чувства проснулись во мне, и защемило мою совесть, точно это я умышленно убил его... Сел я, закрыл глаза — вот этак, и думаю: те, которые будут жить через сто-двести лет после нас и для которых мы теперь пробиваем дорогу, помянут ли нас добрым словом? Нянька, ведь не помянут!
【译】:不。三个星期前,赶上受难周,我到马里茨基村去出诊……那里正流行斑疹伤寒……家家都躺着病人……乌烟瘴气,小猪和病人一起躺在地上……还有小牛……我忙碌了一天,没有功夫坐下来歇一歇,也顾不上吃口饭。回到家里也休息不了——抬来了一个得了重病的铁路信号员。我把他放在桌子上,准备给他做手术,但是刚上麻药他就死了。就在这个时候我的感情苏醒了,我的两只被触动了,感觉好像是我有意杀死了他……我坐下来,闭上眼睛,我就想:生活在我们之后一两百年的人,也就是我们现在正在为他们开拓道路的后人,将来会想着对我们说几句感激的话吗?大娘,我想他们不会想起我们的!
Марина. Люди не помянут, зато бог помянет.
Астров. Вот спасибо. Хорошо ты сказала.
Входит Войницкий.
Войницкий (выходит из дому; он выспался после завтрака и имеет помятый вид; садится на скамью, поправляет свой щегольской галстук). Да...
Пауза.
Да...
Астров. Выспался?
Войницкий. Да... Очень. (Зевает.) С тех пор, как здесь живет профессор со своею супругой, жизнь выбилась из колеи... Сплю не вовремя, за завтраком и обедом ем разные кабули, пью вина... не здорово все это! Прежде минуты свободной не было, я и Соня работали — мое почтение, а теперь работает одна Соня, а я сплю, ем, пью... Нехорошо!
【译】:好……很好。(打呵欠)打从教授和他太太在这里住下之后,我们的生活就乱了套……不能按时睡觉,饭菜的味道也变了,还喝酒……这统统不正常!以前没有清闲的日子时,说良心话,我和索尼娅一起工作来着,现在呢,就索尼娅一个人干活包海青 ,而我呢,睡懒觉,大吃大喝……多不好!
Марина (покачав головой). Порядки! Профессор встает в 12 часов, а самовар кипит с утра, все его дожидается. Без них обедали всегда в первом часу, как везде у людей, а при них в седьмом. Ночью профессор читает и пишет, и вдруг часу во втором звонок... Что такое, батюшки? Чаю! Буди дли него народ, ставь самовар... Порядки!
【译】:(摇头)这算是什么规矩!教授十二点才起床,而茶炉一早就烧开了,但一直要等他。他们来到这儿之前,我们中午十二点种就吃午饭,别人家也是这个点钟开饭,但他们一来,下午六点才吃上午饭。教授晚上看书写字,突然间夜里一点来钟,铃儿响了……什么事呵,我的老爷?说是要喝茶!这就得把人从床上叫起来,给他烧茶炉……这算是什么规矩!
Астров. И долго они еще здесь проживут?
Войницкий (свистит). Сто лет. Профессор решил поселиться здесь.
Марина. Вот и теперь. Самовар уже два часа на столе, а они гулять пошли.
Войницкий. Идут, идут... Не волнуйся.
Слышны голоса; из глубины сада, возвращаясь о прогулки, идут Серебряков, Елена Андреевна, Соня и Телегин.
Серебряков. Прекрасно帝韦伯, прекрасно... Чудесные виды.
Телегин. Замечательные, ваше превосходительство.
Соня. Мы завтра поедем в лесничество, папа. Хочешь?
Войницкий. Господа, чай пить!
Серебряков. Друзья мои, пришлите мне чай в кабинет, будьте добры! Мне сегодня нужно еще кое-что сделать.
Соня. А в лесничестве тебе непременно понравится...
Елена Андреевна, Серебряков и Соня уходят в дом; Телегин идет к столу и садится возле Марины.
Войницкий. Жарко, душно, а наш великий ученый в пальто, в калошах, с зонтиком и в перчатках.
Астров. Стало быть, бережет себя.
Войницкий. А как она хороша! Как хороша! Во всю свою жизнь не видел женщины красивее.
Телегин. Еду ли я по полю, Марина Тимофеевна, гуляю ли в тенистом саду, смотрю ли на этот стол, я испытываю неизъяснимое блаженство! Погода очаровательная, птички поют, живем мы все в мире и согласии,— чего еще нам? (Принимая стакан.) Чувствительно вам благодарен!
Войницкий (мечтательно). Глаза... Чудная женщина!
Астров. Расскажи-ка что-нибудь, Иван Петрович.
Войницкий (вяло). Что тебе рассказать?
Астров. Нового нет ли чего?
Войницкий. Ничего. Все старо. Я тот же, что и был, пожалуй, стал хуже, так как обленился, ничего не делаю и только ворчу, как старый хрен. Моя старая галка, maman, все еще лепечет про женскую эмансипацию; одним глазом смотрит в могилу, а другим ищет в своих умных книжках зарю новой жизни.
【译】:什么也没有。全都是老样子。我也依然如故,可能倒是更不成样子了,因为我变懒了,什么事也不干,只是发发牢骚,像个老糊涂。我的老妈妈,还一个劲儿地谈论妇女解放。她一只眼睛瞅着坟墓,另一只眼睛在聪明人写的书本里寻觅新生活的曙光。
Астров. А профессор?
Войницкий. А профессор по-прежнему от утра до глубокой ночи сидит у себя в кабинете и пишет. ?Напрягши ум, наморщивши чело, всё оды пишем, пишем, и ни себе, ни им похвал нигде не слышим?. Бедная бумага丝迪芬妮! Он бы лучше свою автобиографию написал. Какой это превосходный сюжет! Отставной профессор, понимаешь ли, старый сухарь, ученая вобла... Подагра, ревматизм, мигрень, от ревности и зависти вспухла печенка... Живет эта вобла в именье своей первой жены, живет поневоле宗文瑞, потому что жить в городе ему не по карману. Вечно жалуется на свои несчастья, хотя, в сущности, сам необыкновенно счастлив. (Нервно.) Ты только подумай, какое счастье! Сын простого дьячка, бурсак, добился ученых степеней и кафедры, стал его превосходительством, зятем сенатора и прочее и прочее. Все это неважно, впрочем. Но ты возьми вот что. Человек ровно двадцать пять лет читает и пишет об искусстве, ровно ничего не понимая в искусстве. Двадцать пять лет он пережевывает чужие мысли о реализме, натурализме и всяком другом вздоре; двадцать пять лет читает и пишет о том, что умным давно уже известно, а для глупых неинтересно,— значит, двадцать пять лет переливает из пустого в порожнее. И в то же время какое самомнение! Какие претензии! Он вышел в отставку, и его не знает ни одна живая душа, он совершенно неизвестен; значит, двадцать пять лет он занимал чужое место. А посмотри: шагает, как полубог!
【译】:教授还是从早到晚地坐在书房里写作。“开动脑筋,皱起眉头,我们写诗,我们写诗,我们在任何地方也听不到喝彩,无论是对于自己还是对于诗。”可怜的纸张!他还不如写写自传。这是一个多么有趣的题材!你明白吗,这位退休教授是名不符实的老家伙……痛风,关节炎,偏头痛,肝部肿大是因为他嫉妒成性……这个老家伙在自己前妻的庄园里生活,他不得不在这里生活,因为城里他住不起。他永远埋怨自己的不幸,其实他够幸福的了。(激动地)倒是想想他有多走运!一个在教堂里朗读圣经的教士的儿子,后来是一所宗教学校的学生,谋得了学位和教席,成了教授大人,当了乘龙快婿,还有其他等等。这还并不重要。但你想想这样一个情况。一个整整二十五年一直做艺术讲座、写艺术论文的人,对艺术一无所知。二十五年来,他学着别人的腔调,大谈现实主义、自然主义和其他无用的学问;二十五年讲一些、写一些聪明人早已知道而蠢人根本不感兴趣的话题,这就是说,他讲了二十五年的无聊的废话。然而他又多么得自以为是!多么的自命不凡!当他一退休,就没有一个人再记得他,他完全是个无名之辈。这就是说,二十五年来他占据了别人的位置。可是你看看他走路的姿势,像半个仙人!
Астров. Ну, ты, кажется, завидуешь.
Войницкий. Да, завидую! А какой успех у женщин! Ни один Дон-Жуан не знал такого полного успеха! Его первая жена, моя сестра, прекрасноеwc喷 , кроткое создание, чистая, как вот это голубое небо, благородная, великодушная, имевшая поклонников больше, чем он учеников,— любила его так, как могут любить одни только чистые ангелы таких же чистых и прекрасных, как они сами. Моя мать, его теща, до сих пор обожает его, и до сих пор он внушает ей священный ужас. Его вторая жена, красавица, умница — вы ее только что видели — вышла за него, когда уже он был стар, отдала ему молодость, красоту, свободу, свой блеск. За что? Почему?
【译】:是,我是在嫉妒!他多能讨得女人的欢心!没有一个唐璜能比他更能诱惑女人!他的第一个妻子,就是我的姐姐,温柔可爱,纯洁得像这片蓝天,高尚而富于同情心,她的追求者比他的学生人数还多。可是她却爱上了他,就像纯洁的天使爱着和自己同样纯洁的天使一样。我的母亲,他的岳母,直到现在还崇拜着他,他直到现在还让她感到敬畏。他的第二个妻子,是个聪明的美人——你刚刚已经看见了她,嫁给了他这么个老头,将自己的青春、美貌、自由和体面全都奉献给了他。魏吉英这究竟是什么道理?为什么?
Астров. Она верна профессору?
Войницкий. К сожалению, да.
Астров. Почему же к сожалению?
Войницкий. Потому что эта верность фальшива от начала до конца. В ней много риторики, но нет логики. Изменить старому мужу, которого терпеть не можешь,— это безнравственно; стараться же заглушить в себе бедную молодость и живое чувство — это не безнравственно.
【译】:因为这种忠实是彻头彻尾的虚假。在这种忠实里,有很多的矫情,却没有半点逻辑。背叛令你厌恶的丈夫老头——这是不道德的;竭力扼杀自己的青春和天然的感情——反倒不是不道德的。
Телегин (плачущим голосом). Ваня血衣招魂, я не люблю, когда ты это говоришь. Ну, вот, право... Кто изменяет жене или мужу, тот, значит, неверный человек, тот может изменить и отечеству!
Войницкий (с досадой). Заткни фонтан, Вафля!
Телегин. Позволь, Ваня. Жена моя бежала от меня на другой день после свадьбы с любимым человеком по причине моей непривлекательной наружности. После того я своего долга не нарушал. Я до сих пор ее люблю и верен ей, помогаю, чем могу, и отдал свое имущество на воспитание деточек, которых она прижила с любимым человеком. Счастья я лишился, но у меня осталась гордость. А она? Молодость уже прошла, красота под влиянием законов природы поблекла, любимый человек скончался... Что же у нее осталось?
【译】:万尼亚,你听我说,因为我其貌不扬头师傅一体,我的妻子在与我结婚的第二天就与自己的相好私奔了。在此之后我再也没有违背自己的职责。我到今天还爱她,还忠实于她,而且尽我所能地接济她,我拿自己的钱财供她与情夫所生的孩子上学。我没有得到幸福,但我却有了自豪。而她呢?在自然法则的影响下,她的青春已经过去,她的美貌已经消失,她的情人也已经死去……她如今还有什么呢?
-----本期完-----
本期译文参考童道明所著《戏剧三种》。
审阅:孙磊
编辑制作:王笛青